|
Мир пушкинских увлечений открывал объятия всем красивым женщинам. Кого здесь только нет: и дамы полусвета, проще говоря, кокотки, чьими услугами пользовалось пол-Петербурга, и первая дама империи, жена царя Елизавета Алексеевна, по которой молодой поэт вздыхал страстно и, разумеется, напрасно. В этом мире нашлось место и для «крестьянской любви». Во всем, что связано с Калашниковой, есть доля некоего неудобства. Поневоле надо вспомнить, что Пушкин помимо своего статуса великого поэта был барином и имел крепостных. Пусть малость, но все же. А мы приучены твердо знать, как именно складывались роли в отношениях между барином с красивой юной невольницей. Но ни в какой другой век нам Пушкина все равно не перенести. И что было, то было. Но другое дело — как было…
|
Как-то в Зимнем дворце во время пожара один из офицеров выбежал из уже запылавшей комнаты с одним лишь маленьким портретом в руках. Едва ли кто спрашивал, почему именно эту вещицу ему хотелось спасти от огня, — такое потрясающее впечатление производило лицо женщины в скромной черепаховой рамке. Ее звали Ульрика Поссе. Это была бабушка Натальи Николаевны Гончаровой. «Мадонна» Александра Сергеевича Пушкина хорошо знала печальную историю Ульрики и считала, что именно от нее получила в приданое необыкновенную красоту.
|
|
|