Александру Сергеевичу — уже больше двухсот лет. Вопреки воле думаешь: а как же мы все жили до него — без «я помню чудное мгновенье», без «звезды пленительного счастья», без «выпьем с горя, где же кружка, сердцу станет веселей». Если было бы больше времени, чтоб перечитать вновь стихи Пушкина, его прозу и письма! Мы спокойнее и легче воспринимали несовершенный мир. Ведь и Александр Сергеевич со всей его ни для кого не достижимой гениальностью одолевал ту же дорогу, тот же путь,что и любой из нас. И все было в его судьбе: желание жить и безумная от жизни усталость, поиск страстной любви и горькие разочарования. И всегда, всегда — надежда. Он и нам завещал не складывать крылья.

Каждому из нас решать — следовать ли этому совету. А разве вы не замечали, что мы объясняемся в любви пушкинскими словами? И что именно Александр Сергеевич создал образ того идеального отношения мужчины к женщине, о котором как о самой щедрой и великой награде жаждет каждый из нас.

Александр Сергеевич Пушкин был все-таки счастливым человеком. На кого из мужчин смотрело — да так часто с любовью! — столько прекрасных глаз! Однако и мало было мужчин, которые бы знали женщину, как Пушкин. Была ли такая способность дарована природой, или поэт, с юных лет сделав женщину неотъемлемой частью своей биографии, хорошо изучил ее. Но ясно одно: женская душа не была для Пушкина потемками — он отлично видел и ее сокровища, и изъяны. Не случайно, наверное, Ольга Калашникова — когда поближе ознакомишься с подробностями «крестьянского романа» — неожиданно начинает напоминать героиню сказки о золотой рыбке. Заметил-таки это в пригожей поселянке еще совсем молодой поэт! А Наташа Гончарова? Хор современников славил ее несравненную красоту. И только Пушкин, искавший себе жену и мать будущим детям, видел в своей юной мадонне и другое. И он оказался прав.

Надо любить женщин, для того чтобы их знать и не бояться страданий, которые они приносят. Пушкин из таких.

«Я вас люблю, чего же боле?»

Если эти пять таких простых слов прочитать как бы заново, то легко заметить, как меркнут необязательные, ненужные философии и теории. А ведь и правда: «чего же боле?»

Не случайно эти слова у Пушкина произносит его любимая героиня Татьяна из «Евгения Онегина». Как знать, быть может, поэт предчувствовал, как много он, учивший мужчин умению любить и принявший роковую пулю, защищая свою любовь, будет значить для всех будущих поколений женщин?

 

 

Золотая рыбка Ольги Калашниковой

Мир пушкинских увлечений открывал объятия всем красивым женщинам. Кого здесь только нет: и дамы полусвета, проще говоря, кокотки, чьими услугами пользовалось пол-Петербурга, и первая дама империи, жена царя Елизавета Алексеевна, по которой молодой поэт вздыхал страстно и, разумеется, напрасно. В этом мире нашлось место и для «крестьянской любви». Во всем, что связано с Калашниковой, есть доля некоего неудобства. Поневоле надо вспомнить, что Пушкин помимо своего статуса великого поэта был барином и имел крепостных. Пусть малость, но все же. А мы приучены твердо знать, как именно складывались роли в отношениях между барином с красивой юной невольницей. Но ни в какой другой век нам Пушкина все равно не перенести. И что было, то было. Но другое дело — как было…

 

Пушкин любил природу, ее красотой питался Пушкин. Любой месяц года наполнял его и вдохновлял. Единственным временем года, который он не любил было лето, — не исключено, в печальную память о том лете 1824 года, когда его изгнали в Михайловское. Александра Сергеевича сослали под полицейский надзор в псковскую глухомань. Это было значительным ударом по самолюбию поэта. К тому же его уволили с государственной службы, что означало безденежье и бесперспективность. Терзало одиночество. Он мог привыкнуть ко всему, но не к этой монастырской келье.

От чуткой Арины Родионовны вряд ли могло утаиться угнетенное состояние ее любимого воспитанника. Прожив при барах свою долгую жизнь да и вообще отлично понимая все стороны бытия, возможно, именно няня-то и постаралась, чтобы в ближайшем окружении Александра Сергеевича появилась благовидная девушка.

Была ли Ольга Калашникова хороша собой? Отсутствие любого портрета, несомненно можно утверждать — да. В ту наступившую зиму 1825 года роман был в самом разгаре. Пущин в своих «Записках» дает понять, что его покорила и удивила та серьезная нотка в интонации, с которой поэт говорил о девушке.

В момент встречи с поэтом, Ольге Михайловне было девятнадцать лет. Ее отец был управляющим у Пушкиных. Имея грамотный, твердый характер и смекалку, он довольно частенько пользовался без застенчивости безалаберностью хозяев, но к нему привыкли и потому проявляли снисходительность. В середине осени все жители Михайловского уехали в город, в доме остался только один Александр Сергеевич. Особой тайной о разгоревшемся в тот момент романе с Ольгой, поэт не делал. Он писал сестре, что бывает в Тригорском не часто, и та понимала, что в Михайловском брату с Ольгой не скучно.

...Шли месяц за месяцем «крестьянского романа» Пушкина. «Утехи Купидона» с Ольгой одной длились более полутора лет, и весной 1826 года Пушкин узнает о беременности Ольги. Ее отец к тому времени уже был управителем в другом поместье Сергея Львовича Пушкина, - в Болдино.

Поэт обратился к Вяземскому с просьбой не только приютить любовницу на время родов в Москве, но и позаботиться о будущей крохе. Но Вяземскому не очень хотелось брать на себя малоприятные чужие хлопоты, и он с талантом убеждения посоветовал Пушкину разрубить сразу «гордиев узел», а не затягивать ситуацию. Вяземский посоветовал Пушкину написать письмо отцу Ольги в котором признаться во всем, и поручить ему заботу о грядущем счастье и судьбе дочери, а так же напомнить, что некогда волею Божьей ты будешь его барином и тогда сочтешься с ним в хорошем или худом исполнении личного поручения. Александр Сергеевич последовал убеждениям Вяземского, и летом, в июле 1826 года, в Болдине появилось на свет его «крепостное чадо».

После пережитых черных дней, Ольга Калашникова просит у бывшего возлюбленного отпустить ее на волю, и Пушкин в этом ей не отказывает. А спустя некоторое время, и вольную для брата Василия. «С великим трудом», как пишет Пушкину Михайло Калашников, Ольга выходит замуж за дворянина и титулярного советника П.С. Ключарева.

Недовольная супружеством и вновь беременная Ольга полагает надежду на Пушкина. Она неотступно просит быть крестным и защитить от Сергея Львовича Пушкина ее отца, который по прежнему продолжал воровать.

Просьбы бывшей возлюбленной за отца были успешны. Своего "горе тестя" до конца своих дней Александр Сергеевич продолжал держать в качестве управляющего в принадлежащем лично ему Кистеневе.

Вскоре муж Ольги разорился. Ольга не стала терпеть своего беспечного мужа и развелась на весьма выгодных условиях с ним. Остаток своей жизни она провела в купленном уютном доме в уездном городишке Лукоянове.

Ольга очень схожа с пушкинской героиней, которая замучила просьбами золотую рыбку. Однако «крестьянская любовь» поэта сумела таки остаться не у разбитого корыта.

 

 

Приданое Натальи Гончаровой

Как-то в Зимнем дворце во время пожара один из офицеров выбежал из уже запылавшей комнаты с одним лишь маленьким портретом в руках. Едва ли кто спрашивал, почему именно эту вещицу ему хотелось спасти от огня, — такое потрясающее впечатление производило лицо женщины в скромной черепаховой рамке. Ее звали Ульрика Поссе. Это была бабушка Натальи Николаевны Гончаровой. «Мадонна» Александра Сергеевича Пушкина хорошо знала печальную историю Ульрики и считала, что именно от нее получила в приданое необыкновенную красоту.

 

...Иван Александрович Загряжский, не сказав, что уже женат и имеет троих детей, обвенчался с молоденькой баронессой Ульрикой Поссе. С какими мыслями он вез ее из Дерпта (нынешний эстонский город Тарту) в свое подмосковное имение Ярополец — неизвестно. Но легко представить, какая душераздирающая сцена разыгралась в ярополецком особняке, когда обе женщины встретились и поняли, как жестоко обмануты. Ульрика нашла в лице первой жены Александры Степановны старшую подругу, окружившую ее заботой и вниманием. Они были особенно необходимы молодой женщине, вскоре разрешившейся от бремени девочкой.

Малышку назвали Наташей, Натальей Ивановной. Вот ей-то и предстояло в будущем родить «пушкинскую мадонну» и стать тещей Александра Сергеевича.

Потрясение все же не прошло даром для Ульрики. В возрасте тридцати лет она умерла, оставив ей шестилетнюю дочку «первой законной жене».

Став поневоле мачехой, Александра Степановна сумела за служить такую любовь Наташи, что та считала ее своей родной матерью. Наталья Ивановна стала женой Николая Афанасьевича Гончарова, красавца собою, человека прекрасно образованного, одного из наследников знаменитых Полотняных заводов в Калужской губернии.

Но ей фатально не везло. Свекор при живой жене поселил в гончаровском доме любовницу, мадам Бабетт. Щедрой рукой сыпал он на ее кокетливую голову уже скудеющее золото Полотняных заводов. Сыновья и муж Натальи Ивановны, старались урезонить старика. Тот в отместку отстранил Николая Афанасьевича от управления делами. В конце концов последовал полный разрыв отношений между отцом и сыном. На впечатлительного Николая Афанасьевича это подействовало убийственно — он запил и уже уже до конца не смог избавиться от потребности в алкоголе.

Среди большого числа воспоминаний о «пушкинской мадонне» строки Надежды Михайловны Еропкиной примечательны тем, что открывают тайну «главной прелести» этой божественной женщины, не только в классических чертах заключавшейся...

Наташа была удивительно прекрасна, ее редкой красотой восхищались. Она всегда окружала себя роем воздыхателей и поклонников . С непревзойденной внешностью Наталья воспитывалась в деревне на свежем воздухе. Благодаря этому она унаследовала превосходное здоровье. Сильная и ловкая она обладала необыкновенно пропорциональной и утонченной фигурой, отчего каждое ее движение казалось грациозным. Главная прелесть Натальи была в отсутствии всякой манерности в общении и естественность. Многие считали ее кокеткой, но мнение это обманчиво.

Выразительные необыкновенные глаза, прелестная улыбка и манящая простота в обращении, помимо ее воли, восхищали всех.

Все было безупречно в ней — без всякого обмана. Это настолько удивительно, поскольку того же нельзя сказать о ее родне. Поэтому Наташа Гончарова была в этой семье редким самородком. Пушкина пленила в ней ее загадочная привлекательность и не менее прелестная манера преподнести себя, которую он так ценил.

Поэта всю жизнь притягивало к женщинам с блестящей внешностью, а их к нему. Это и понятно: красота и талант сродни друг другу как чудесная, необъяснимая прихоть природы. Но среди обилия романов, мгновенных как вспышка и оставивших зарубку на всю жизнь, мы нигде не встречаем Пушкина, так рьяно, безусловно, несмотря ни на что, стремившегося сбросить свое холостячество.

Решение жениться созрело быстро. Впервые Пушкин увидел Наталью в декабре 1828 года, а через четыре месяца сделал предложение. «Я полюбил ее, голова у меня закружилась», — писал он будущей теще Наталье Ивановне, не ведая, как далеко еще до свадьбы — два с лишним года.

Уклончивость, отговорки, оттягивание окончательного ответа со стороны будущей тещи среди прочего объясняются, пожалуй, главным: Наталья Ивановна считала, что по справедливости сказочная красота дочери достойна тоже чего-то сказочного. Осталось лишь единственное свидетельство об отношении Наташи к человеку, так страстно добивавшемуся ее руки.

18 февраля 1831 года «первая московская красавица» стояла под венцом с «первым поэтом России». Не надо было иметь семь пядей во лбу, чтобы предвидеть, как труден будет ее жизненный путь. Кроме того, Натали знала, что против непобедимого пушкинского обаяния не может устоять ни одна женщина, и сокрушалась, что является его сто тринадцатой любовью.

Упирая на ревнивость Пушкина, обычно обходят тот факт, что и Наталья Николаевна была очень ревнива. Нельзя сказать, что беспричинно. К чести Пушкина, он всегда удачно старался избавить жену от такого рода переживаний.

Немало неприятных минут принесло ей увлечение поэта Надеждой Соллогуб. Прелестная блондинка с глазами русалки, эта девушка не на шутку зацепила сердце поэта. Друг Пушкина, Вяземский, утверждал, что Александр Сергеевич «открыто ухаживал» за Соллогуб. Воздушная красавица Пушкина «выпустила коготки»: в переписке той поры можно прочитать о «постоянной ненависти» Натальи Николаевны — чувстве, в общем-то совершенно ей несвойственном — к той, которая волей-неволей отнимала у нее внимание мужа.

Дело дошло до того, что, желая досадить сопернице, на одном из балов Пушкина попыталась отбить у девушки ее поклонника. Поэт узнал об этом, вполне возможно, из письма самой Натальи Николаевны.

«Охота тебе, женка, соперничать с графинею Соллогуб. Ты красавица, ты бой-баба, а она шкурка. Что тебе перебивать у нее поклонников», — зная, что спровоцировало такое поведение Натали, увещевает в письме свою жену Пушкин.

Шесть лет замужества его «мадонны» — это четверо прелестных детей, всегда сложные роды и осложнения после них, болезни крошек, новые беременности. В одной из пьес, посвященных поэту, в уста царя вложен вопрос, которым наверняка задавались многие современники Пушкина: мол, зачем он, словно простой мужик, то и дело «брюхатит» красавицу жену? Поэт был в том возрасте, когда хочется, чтобы семейство росло и умножалось. Но как смотрела на это Наталья Николаевна? Неизвестно, так как ни одно письмо Пушкиной мужу не сохранилось. Остается загадкой, как она его называла: Саша, Сашенька, Александр или Сергеевич. Если же принять во внимание ее откровенность в отношениях с мужем, то становится понятно, как много скрыло от нас отсутствие этих писем.

...Январь 1837 года словно надвое разорвал жизнь 24-летней Натальи Николаевны. Пуля Дантеса не только пронзила тело поэта, она разворотила его мирное жилище, превратив его в ад, отчаяние, боль, страх. А ведь именно свой дом, его покой вышел защищать Пушкин от проходимца. И уже смертельно раненный ответно целился в Дантеса, желая наказать врага за посягательство на свою мадонну, главную Женщину, мать маленьких Пушкиных.

Очевидцы с содроганием описывали дом Пушкина, дом без мужа и отца, дом без защитника. «Несчастную жену с большим трудом спасли от безумия, в которое ее, казалось, неудержимо влекло мрачное и глубокое отчаяние», — писали о вдове. По ночам Наталья Николаевна «пронзительными криками звала мужа. Она не смогла проводить его в последний путь...»

Выполняя волю Пушкина после его гибели, Наталья Николаевна уехала из Питербурга. Два года она жила в Полотняном заводе у брата Дмитрия. Но по всему ей хотелось быть только со своими детьми. Это требовало от нее привычки к тем трудностям, которые прежде лежали на Александре Сергеевиче. Устройство своего дома, поиски средств и экономия, ответственность за детей, масса тяжелых, нудных бытовых проблем — за все теперь отвечала Наталья Николаевна, еще такая молодая.

В эти годы вдовства не только не рвется, но, пожалуй, укрепляется ее связь с семейством Пушкиных. Она старательно поддерживает отношения с друзьями Александра Сергеевича.

В конце 1839 года Наталья Николаевна заказала надгробие на могилу Пушкина. В1841 году, поселившись с детьми на лето в Михайловском, она, в сущности, присутствовала на вторичных похоронах мужа: при установке памятника пришлось вынуть гроб. Потрясенная вдова писала Вяземским, что ощущает себя «смертельно опечаленной».

...«На людях» Наталья Николаевна появилась спустя шесть лет после гибели Пушкина. Тридцатилетняя, по выражению Вяземского, она была «опустошительно, разрушительно и удивительно красива». И эту красоту вдова Пушкина носила как бы отстраненно, не придавая ей значения, а втайне, возможно, считая таким же коварным, ненадежным даром, каким стала красота и для ее бабушки, и для ее матери.

...Зимой 1844 года линия судьбы Натальи Николаевны пересеклась с генералом Ланским Петром Петровичем . Повод к тому был пустячный: брат Пушкиной просил генерала передать сестре посылку и письмо. Ланской стал гостевать в ее доме. Ему шел сорок пятый год. Он был не женат. Весной 1844 года Пушкина приняла предложение генерала. Очень скромная, тихая свадьба состоялась тогда же летом и не в столице, а за городом, в Стрельне. Император Николай I, не изживший нежных чувств к красавице Натали, изъявил желание быть посаженым отцом, но та деликатно от этого уклонилась. Трепетные чувства Натальи Николаевны к Петру Петровичу обязывались благодарностью за его доброе, отеческое отношение к детям родного отца.

В новой семье Натальи Николаевны появились еще три дочери. Все дети — и Пушкины, и Ланские — были дружны между собой и пронесли это чувство до конца жизни. Роль их матери в этом огромна. Ее любовь, внимание, такт, способность жертвовать ради детей и большим, и малым создали такую обстановку в доме, что к Наталье Николаевне «подбрасывали» детей на разное время родные и друзья. А она смеялась, утверждая, что ее истинное назначение на этой земле быть начальницей детского приюта. Денег на всю ораву ей не хватало. Она перешивала старые платья, экономила на свечах в доме. Однажды Ланской дал жене некоторую сумму, с тем чтобы она порадовала себя какой-нибудь красивой безделицей. Та истратила деньги на театр.

Поистине Пушкин был провидцем, распознав в воздушной шестнадцатилетней красавице будущую добрую хозяйку и мать семейства. А ведь сколько было разговоров о разорительных замашках Натальи Николаевны, непомерных тратах, пустом, «неинтересном» характере, наконец. И только он, Александр Сергеевич, имел то знание женщин, ту интуицию, чтобы, отметая все, упорствовать: душа «его мадонны» еще прекраснее лица. Им просто не хватило отпущенного судьбой времени, чтобы зажить жизнью спокойной и счастливой...