Игорь Грабарь
"Наше время - это дни не упадка, не мелких страстей мелких художников, это дни блестящего возрождения, дни надежд и упований".
Перед лучезарным творчеством Игоря Эммануиловича Грабаря «Февральская лазурь», «Хризантемы» даже самый преданный своим старым традициям зритель испытывает ощущение захватывающего обаяния его восхитительной живописи и, может быть, даже его привлекает соблазн завладеть кистью и нанести на холст краску дробными мазками. Но секрет и мастерство художника в том, что вдохновленный своим неповторимым видением мира, он мог привести выплеснутую на холст радугу, к идеальному совершенству, мог достичь кристального сияния и ясности.
Несмотря на свое сложное детство и постоянную разлуку с родителями, характер художника сформировался как многогранная личность по размаху активной творческой деятельности. Разнообразие его таланта поистине уникально: художник, историк русского искусства, критик, музейный деятель, создатель универсального научного труда о личном творчестве, непознанного в истории искусства — книги «Моя жизнь. Автомонография». Обаятельный, одухотворенный, он всегда и со всеми умел находить общий язык.
Грабарь Игорь Эммануилович родился в Будапеште в 1871 г., в семье с общественно – политическими взглядами и интересами. Но настоящей Родиной для него оставалась Россия. Жизнь семьи, полная гонений, мало способствовала занятиям искусством, но с раннего детства Игорь Эммануилович ощущал огромную тягу к живописи. Одно из запоминающихся ярко – волшебных потрясений детства он пережил, попав однажды к художнику в мастерскую. Незабываемые свежевыдавленные ярко горевшие краски, ящик, лежащий на табурете с серебряными тюбиками масленых красок, сладостный завораживающий запах свежей краски, - все это придавало маленькому мальчику невероятные ощущения счастья, все больше и больше разжигало в нем интерес к живописи. Мечтая о масляных красках, художник Игорь Грабарь неуклонно продвигался к своему предназначению.
|
|
|
|
По традиции семьи, еще в царской России, Игорь Эммануилович Грабарь получает блестящее образование. Первоначально, как и многие признанные мастера художественного искусства той поры, Игорь Грабарь начал с юридического факультета в университете Санкт – Петербурга. Затем, в 1894 году, в том же городе, он поступает в художественную академию и попадает под начало Репина. Недолгое время художник трудится в мастерской Ильи Ефимовича. Работая в тесном общении с ним, Грабарь впитал высокие принципы искусства. Илья Ефимович пламенно делится личным огнем художника – гражданина, демонстрирует собственные примеры живописи.
Всеохватывающая смена учителей Академии и новый подход к обучению привели к положению, когда большинство преподавателей обратились к педагогике впервые. Из Академии выгоняют профессора исторической живописи Аполлинария Михайловича Васнецова (брата Виктора Михайловича Васнецова) и профессора Леонида Осиповича Пастернака. Считают, что такие художники молодых студентов не смогут ничему путному научить, и обвиняют в фотографизме. Каждый из новых педагогов четко представлял, каким бы он хотел видеть молодого ученика, и весьма сложным — в каком направлении идти к поставленной цели. Кисти и краски отныне не для всех. Грабаря постигает разочарование, и он покидает Академию. В поисках школы художник едет в Париж и в Мюнхен, где изучает импрессионистов и старых мастеров. Здесь он находит учителя - исследователя, о котором мечтал, — Антона Ашбе. Тогда школа Антона Ашбе - это была одна из самых знаменитых и престижных частных школ юных художников в Мюнхене. В возрасте двадцати пяти лет, летом 1896 года, Игорь Грабарь впервые увидит Ашбе.
В подходе к рисованию Ашбе учил наиболее интереснейшему и сложнейшему методу в творческой работе, который он назвал «принципом шара». Все, что находилось дальше от художника, следовало изображать темнее, все, что ближе – рисовать светлее. После овладения «принципа шара» обученные художники начинали писать красками. Сначала лица, потом ничем не прикрытое тело. Ашбе и сам рисовал работы широкими мазками, и настаивал на такой же смелости для своих учеников. Ашбэ был первым, кто открыл Грабарю возможности живописи импрессионистов. Накладывать краски на холсте раздельно, а не смешивать их на палитре, что дает краскам смешиваться у зрителя в газу. Из мастерской Антона Ашбе выходят как приверженцы реализма, так и художники, впоследствии перевернувшие взгляд на всю традиционную школу живописи.
Юный экспериментатор целиком окунулся в «алхимию» живописи, в тайны приготовления красок старых мастеров, что чуть не написал целый манускрипт на эту тему. Все это очень пригодится ему впоследствии и как реставратору, и как художнику - практику. С полным рвением и отдачей молодой художник так увлекся процессом обучения, что выразил собой не частый пример в истории, когда, еще не став художником, сделался преподавателем в школе Ашбе: два года спустя, когда Грабарь был готов уйти из школы Ашбе, ему была предложена возможность открыть свою собственную, конкурирующую школу. Ашбе сделал встречное предложение, делая Грабаря его равноправным партнером. Партнерство просуществовало менее года, с июня 1899 года до весны 1900 года, когда Грабарь принял выгодное предложение от князя Щербатова и покинули Мюнхен.
|
|
Картины Грабаря уникальны по чистоте и яркости звучания красок, а также по своей сохранности. Вообще в эти годы его повышенная требовательность к себе подавляет в нем творческую свободу, необходимую художнику. Большинство работ периода обучения он уничтожил.
Вдали от России вдохновение к нему не приходит, самые прекрасные виды природы кажутся «раскрашенными олеографиями». И вот долгожданное возвращение, первая встреча с любимой природой средней полосы под Наро - Фоминском. И художник с упоением начинает творить. С 1901 по 1907 г. он создает свои шедевры: «Белая зима» («Грачиные гнезда»), «Февральская лазурь», «Мартовский снег», «Сказка инея и восходящего солнца».
|
|
|
|
|
|
Сложно было в эти годы на фоне массового повторения Левитана сотворить что-то исключительное в пейзаже. Но у живописца это получилось. Своеобразный его взгляд на пейзаж заключался в умении сконцентрировать свое внимание на каком-либо предмете: дереве, золоте осенней листвы, луче солнца и передать всю яркость и значительность этих природных явлений. Любимым мотивом художника была береза, причем ее плакучая разновидность. Он не переставал восторгаться ею, ее прекрасным, ослепительно белым стволом. Сравнивая это дерево с другими, он всегда находил фантастические, сверхъестественные и сказочные мотивы для написания своих шедевров. Он страстно любил это русское дерево и очень долго отдавал предпочтение только ей одной творя свои картины, где на своеобразном березовом экране, отражающий радужные блики, вместо черных крапинок, он рисует контрасты чистых красок.
Живописные открытия Грабаря вскоре получили признание. Первыми оценили яркость и значительность его дарования деятели группировки «Мир искусства» А. Бенуа и С. Дягилев. С первым из них Грабаря всю жизнь связывали самая искренняя дружба и совместная работа над «Историей русского искусства». Но в то же время Грабарь не мог «любить только прошлое, любить без веры в настоящее и будущее» как «мирискусники». По духу своего творчества он ближе московскому Союзу русских художников. Картины Грабаря в Третьяковской галерее подлинное украшение зала Союза.
В вышедшей в свет огромной «Автомонографии» Грабарь не нашел места для романтических историй о своей личной жизни и во вступлении подчеркнул, что человек, равнодушный к искусству, вряд ли найдет для себя что - либо интересное в его жизнеописании.
Всю жизнь проводя в кипучей деятельности и переездах, он никак не мог обрести своего гнезда. Но в 1907 г. этому неуемному очарованному страннику все же суждено было обрести семью. Спутница жизни художника Валентина Михайловна, подарившая ему сына и дочь, стала близким критиком и ценителем его творчества, и добрым другом. На одном из автопортретов 20-х годов художник изобразил себя с палитрой в руках вместе с женой за увлекательной беседой о только что созданной картине.
|
|
С первыми счастливыми днями семейной жизни связаны самые жизнерадостные натюрморты, среди которых признанным шедевром является «Неприбранный стол». Вообще натюрморты Грабаря отличаются особым великолепием. Вспомним известные «Хризантемы».
|
|
|
|
Своеобразие этих натюрмортов в том, что они написаны в пейзажных интерьерах на свежем ветерке в голубоватой тени или в ярком свете. Все предметы кажутся «мохнатыми». Вблизи рельефная живописная поверхность подобна кристаллическим россыпям бликов и теней. При отдалении картина наполняется нежными перламутровыми переливами. Ярко - желтые хризантемы в падающих на них голубоватых рефлексах изменяют свой цвет, кажутся зеленоватыми. Можно смело утверждать, что натюрморты Грабаря открывают новую страницу в понимании этого жанра. В этих импрессионистических работах торжествует свет.
В середине 1900-х годов Грабарь все более увлекается воплощением идеи многотомной «Истории русского искусства». С характерным для него энтузиазмом погружается в работу, и на время живопись отходит на второй план.
|
|
|
|
Собственное лицо для автопортретов и неподвижные, послушные предметы натюрморта — это та удобная натура, которая всегда под рукой. Но порой накал бурной деятельности Грабаря бывал так велик, что тщательно подобранные для натюрморта фрукты портились, потому что их «режиссер» писал неотложную статью и одновременно вникал в многочисленные проблемы окружающей культурной жизни.
Но судьба готовила художнику тяжелый и во многом невосполнимый удар. В 1908 году он отправляется навестить своих родных, живших в Адлере. Там он подвергся нападению, и результате которого были повреждены череп и центры, связанные со зрением. Благодаря своему недюжинному здоровью и силе воли Грабарь преодолел болезнь, но зрение полностью не восстановилось. Прежнее уникальное чувство света и тонкость восприятия малейших опенков он во многом утратил. В работах 1910-х годов, например, «Рябинка», обращает на себя внимание яркость цветовых сочетаний, но и некоторая монотонность, чисто декоративная цветовая условность.
|
|
Вообще Грабарь — искусствовед и культурный деятель в это десятилетие вытесняет Грабаря - художника. И на этом поприще его ждали значительные свершения.
В 1913 г. Грабарь становится попечителем и директором Третьяковской галереи, проводит важнейшую музейную реформу, не потерявшую актуальность и по сей день, когда из частной коллекции живописи передвижников Третьякова галерея стала превращаться в музей национальной истории Русского искусства. Художник имел свойственность как магнит притягивать внимание к себе.
Известно, что Павел Михайлович в своем завещании указывал на нежелательность расширения коллекции. Поэтому Грабарю потребовалось много энергии, чтобы доказать необходимость своей реформы. Благодаря его деятельности появились новые значительные разделы: XVIII века, пушкинской поры, древнерусского искусства из собрания Остроухова и искусства современного. Помимо принципа построения экспозиции по эпохам, крупнейшие художники получили монографические залы (этот принцип был развит и во время недавней реконструкции Третьяковской галереи).
|
|
|
|
В годы революционных потрясений Грабарю не изменило присутствие духа. И если сначала друзья восприняли его «службу у красных» как предательство, то вскоре смогли оценить умение служить делу русской культуры в любых обстоятельствах.
Грабарь активно включается в дело охраны памятников культуры на фоне всеобщей разрухи и вандализма.
В страшную эпоху идеологического давления в 30-е годы Грабарю не удалось избежать всеобщего ослепления и компромиссов, но значительность его свершений все - таки преобладает над заблуждениями времени.
|
|
|
|
Будучи директором Третьяковской галереи (до 1925 г.), он закладывает основы музейной научной деятельности, реформирует реставрационное дело. Большая роль принадлежит Грабарю в создании научно - исследовательских институтов искусствознания. А главное, что все эти годы он активно работал как художник. Хоть ему и не удалось превзойти свои лучшие работы 1900-х годов, но был создан ряд значительных портретов, пейзажей, натюрмортов.
Грабарю была суждена долгая жизнь в искусстве. В последние годы он много работал в Абрамцеве на творческой даче. Ушел он из жизни в 1960 г. как истинный художник: на мольберте остался недописанным этюд любимой им русской природы.
|
|
|
|
